Пока она натягивает ботинки у входной двери, я поворачиваюсь к Крису. Он стонет, снова тянется к подушке, как будто ему вдруг стало стыдно.

— Пожалуйста, просто… Выслушай меня.

Мои глаза расширяются.

— Что, черт возьми, ты можешь сказать? Крис, я только что застукала тебя со своей подругой!

— Я не люблю ее. Я люблю тебя… Я только что понял… Я запутался.

— Запутался? — повторяю я, мой голос уже не такой пронзительный. — Запутался?

Он снова театрально морщится и прикладывает руку к уху.

— Ты можешь не истерить?

— Может, я тебе ухо отрежу, как в «Бешеных псах»? — я ухмыляюсь ему, снова размахивая ножом. — С тупым ножом будет нелегко, но поверь мне, я буду стараться.

Он свирепо смотрит на меня.

— Знаешь, с тех пор как ты потеряла работу, с тобой было нелегко общаться.

О боже мой. Он говорит, что это моя вина?

Должно быть, он прочитал выражение моего лица, потому что по его лбу пробежал страх, и он быстро сказал:

— Я не это имею ввиду. Я знаю, что тебя никогда раньше не увольняли, я знаю, что ты проработала в этой компании целую вечность, я знаю, что это сильно ударило по тебе. Ты просто… не такая, как все.

Я могу только смотреть на него, разинув рот. Мои эмоции перескакивают от возмущения к разочарованию.

— Извини, что я не всегда такая веселая, — говорю я ему. — И, кстати, я нормально пережила увольнение. Я хандрю и сосредотачиваюсь на негативе, а не сплю с чужими парнями.

Он тупо смотрит на меня.

— Мишель тоже уволили! — кричу я ему. — И пошел ты на хер за то, что вообще поднял эту тему. Это делает тебя еще хуже за то, что ты обманываешь меня, когда я на самом дне.

Он сухо смеется, и мне хочется врезать ему прямо по носу.

— На дне? За те два года, что мы вместе, ты ни разу не была на дне. Все тебе подается как на блюдечке.

Я ощетинилась. Он не первый, кто это говорит.

— Ну, теперь у меня все валится из рук, да? Сначала я потеряла работу, а потом и своего парня.

Ох, теперь он выглядит грустным.

— Дейзи…это еще не конец.…

— Это чушь собачья, и ты это прекрасно знаешь. Все кончено. И это, вероятно, уже давно закончилось, не так ли? Еще до того, как я потеряла работу. Ты все время отстраняешься. Я не хотела этого видеть, не хотела признавать, что это происходит, но ведь это правда, да? Ты будто хотел, чтобы тебя застукали.

Крис отворачивается и рассеянно вытирает с лица помидорное семечко. Я бы рассмеялась, если бы не чувствовала себя такой разбитой.

— Может быть, я отстранялся, чтобы посмотреть, притянешь ли ты меня обратно, — он смотрит на меня, и теперь он больше похож на человека, в которого я влюбилась, хотя я знаю, что он никогда больше не будет тем же самым для меня. — Я отступил назад, но ты так и не вышла вперед.

У меня нет на это времени. Он хочет играть в обвинения, как будто каким-то образом это все моя вина.

— Есть нечто, называемое взаимодействием, — говорю я ему.

Я все еще киплю, но это начинает сливаться во что-то другое, что-то более печальное, что-то, что мне не нравится.

— Ты мог бы поговорить со мной, а не играть в дурацкую игру. Вместо того, чтобы обманывать меня… И если бы ты хотел покончить с этим, ты мог бы просто сделать это, как тот человек, которого я, как мне казалось, знала. Это все из-за тебя, Крис. Я не собираюсь быть виноватой, — я делаю паузу, призвав всё свое мужество. — Я пошла на улицу. И когда вернусь, я хочу, чтобы ты и все твои вещи исчезли.

— Дейзи, — жалобно кричит он, жестикулируя. — Я живу здесь! Куда мне идти?

Я скрещиваю руки на груди.

— Не знаю. Может быть, к Мишель? И ты должен был подумать об этом, прежде чем приводить ее сюда, чтобы трахнуть в нашей постели.

— Ты ведешь себя неразумно.

— Ну и мудак же ты! И даже не думай начать качать права на квартиру, потому что Большой Джим всего в двух шагах отсюда.

Да, у меня есть друг по имени Большой Джим — вышибала. Мы с ним были подружились с тех пор, как я тайком пробиралась в клубы с поддельным удостоверением личности, и он никогда не любил Криса.

Его глаза сужаются.

— Так вот оно что, а? Ты меня просто вычеркнешь из жизни? Вот так просто?

— Именно так, — говорю я ему.

Я беру свою сумочку со стула и перекидываю ее через плечо, иду по коридору к входной двери.

— Дейзи, — кричит он мне вслед.

Я останавливаюсь, но не оборачиваюсь.

— На следующей неделе мы должны лететь в Новую Зеландию, — напоминает он мне. — Твоя сестра будет очень разочарована, если ты появишься без кавалера. Давай просто поедем вместе и посмотрим, что получится.

Моя грудь словно заледенела. Какая-то часть меня хочет его поддержать. Я ненавижу саму мысль о том, что полечу туда одна, ненавижу мысль о том, что поеду на свадьбу сестры без него. Черт, сама мысль о том, чтобы пойти на любую свадьбу в одиночку.

Но как бы сильно я ни нуждалась в нем как в опоре, я знаю, что это было бы ошибкой.

Мне придется лететь одной.

Я смотрю на него через плечо и слегка улыбаюсь, возможно, потому что знаю, что это, вероятно (надеюсь), последний раз, когда я его вижу.

— Я вернусь в десять вечера. У тебя будет достаточно времени. Береги себя, Крис, — я делаю паузу. — И пожри дерьма.

И с этими словами я выхожу за дверь и удаляюсь от человека, которого, как мне казалось, я любила.

~

Неделю спустя

— Добро пожаловать на борт, — говорит мне загорелая стюардесса с потрясающим оттенком красной помады, когда я иду в самолет. — Какой у вас ряд?

Я машу ей билетом.

— Я из эконом-класса «Скайкоуч», — радостно отвечаю я.

Она кивает и грациозно указывает вниз.

— Отлично. Они в задней части.

Я благодарю ее и тащу свою розово-золотой чемодан за собой по всему самолету до самого конца. Обычно я избегаю задней части самолетов, боясь того, что самолет развалится во время полета и нижняя половина приземлится на каком-нибудь острове. Но для этого рейса из Сан-Франциско в Окленд, я выбрала Скайкоуч, потому что тут каждое сиденье раскладывается в кровать.

На прошлой неделе я жила своей обычной жизнью, на этой неделе все изменилось.

Ладно, четыре недели назад я жила хорошей жизнью. У меня был парень, друзья, работа. Я была счастлива… Наверное. Как бы то ни было, я с нетерпением ждала полета в Новую Зеландию на свадьбу сестры Лейси.

А потом я потеряла работу. Однажды хмурым утром, генеральный директор Гарольд объявил, что должно состояться слияние с «Йогалитой», другой еще более успешной компанией по производству спортивной одежды, и что массовые увольнения будут неизбежны.

Все в офисе были в панике. То есть все, кроме меня. Видите ли, мне как-то повезло с этой работой, я работала в компании сразу после окончания школы. В течение нескольких лет я продвигалась все выше и выше, пока не заняла должность главы отдела маркетинга. Когда Дешут стал слишком большим для офиса в Бивертоне, компания переехала в Сан-Франциско, и я поехала вместе с ними. Я была в какой-то степени жизненно важна для общего брендинга компании и, не слишком утруждая себя, помогала продвигать их на новый уровень успеха.

Теперь вы понимаете, почему я решила, что меня не уволят. Как они могли это сделать, если я работаю на них уже десять лет? Я была трудолюбивой и преданной.

Но, видимо, этого было недостаточно.

Глава отдела маркетинга «Йогалиты» посчитал, что меня легко заменить, в конце концов, они были успешнее нас, и именно они нас выкупили, и на этом все закончилось.

Я осталась без работы. Работы, которая стала моей личностью.

Впервые в жизни я не знала, что делать с собой. Как будто я даже не знала, кто я такая.

Да, у меня были деньги, накопленные за эти годы, и я знала, что правильно было бы начать искать другую работу. Но я пока не могла заставить себя сделать это. Как будто я была в трауре, хотя отчаянно старалась не зацикливаться на этом, старалась использовать это как хорошую возможность для перемен. Я всегда старалась видеть солнечную сторону жизни.